Гуляя по парку в Ломоносове мы наблюдали за травами и водами и внезапно обнаружили (не я обнаружил, я бы прошёл мимо) чуть в стороне от тропы изрядно большой в три девичьих кулачка размером белого цвета гриб. Гриб настолько походил на дутый кусок пенопласта, что наверно поэтому его никто до нас и не нашёл.
Мы его поснимали на телефонные аппараты и хотели уж было уйти, как задумались — что если оставить его, то какой-нибудь праздношатающийся филистёр просто подденет ногой и гриб отправится в небытие. А так если мы возьмём его с собой и пожарим, то он сможет исполнить свой грибной жизненный смысл.Я был уверен, что съесть такой гриб возможно, потому что дождевики все съедобны до тех пор пока не превратись в споры и мякоть их бела. Этот выглядел бело и на ощупь был плотен, так что мы рискнули и принялись за гриб.
Вот так выглядел он в полевых условиях. Белой жопкой кверху торчал и говорил нам — съешь меня! Что ж, делать было нечего. Однако отковыряв гриб от земли обнаружили, что он изрядно погрызен червём. И я хотел даже уже выкинуть прочь, как выяснилось, что погрызена в основном нижняя часть, тогда как верхняя — нет. Так она была отделена и положена в перемётную суму.
Дома я вымыл гриб и нарезал на шматочки. Он лежал на столе и выглядел как сущий зефир. Хотелось его взять и съесть прямо так. Ведь и на ощупь он был как зефир, только не лип к рукам разве.
Я смешал муки да соли и разогрел сковороду. Пока сковородка грелась я читал интернеты и скоро выяснил, что гриб этот называют дождевиком гигантским, головачём гигантским, а наукообразное его название — лангерманния гигантская, он родственнен дождевикам и вырастает до поистине устрашающих размеров.
Потом обвалял шматочки в муке.
И выложил в разогретое масло. Гриб принялся шкворчать и заполнять кухню запахом, в котором смешались горелая мука, грибной чад, ярость и боль.
Изжарив до корочки с одной стороны, я перевернул шматочки на иную.
Когда грибы вдоволь изжарились, я решил что грешно их есть как есть. И потому вымыл сковороду, нарезал луковицу.
И сначала обжарил её, а потом хуйнул соевого соуса и протушил чуток в нём.
И уж не знаю в чём там дело, то ли технология была где нарушена, то ли сам-гриб был против, но блюдо получилось горчащим. Я сколько смог съел, конечно, но в самый разгар был остановлен угрозой отравления.
Всё ночь я лежал в полузабытьи и прислушивался к себе — как-то сложится судьба гриба в моём нутре? И утром стало ясно, что нормально сложится.
